[Греч. ῞Οσιος Δαβίδ, ῾Ιερὰ μονὴ ῾Οσίου Δαβίδ, τοῦ Λατόμου, τῶν Λατόμων] (мон-рь Латому, Латомон, Латомос, мон-рь прп. Давида), церковь в Фессалонике, в верхней части города, в р-не Ано-Поли; бывший кафоликон визант. мон-ря Латому. Его первоначальное посвящение неизвестно. Ныне храм посвящен столпнику прп. Давиду Солунскому († 538/40; пам. 26 июня). Посвящение появилось в 1921 г., когда храм, прежде долгое время бывший мечетью, был возвращен христианам и его возникновение ошибочно связали с подвижничеством прп. Давида. Известно, что в X в. городской квартал, где расположен О. Д., назывался в честь этого святого. В визант. эпоху здесь находился мон-рь Латому, и церковь О. Д. служила его кафоликоном. Происхождение названия Латому (от греч. Λατόμεία - каменоломня) связано с добычей камня в этом районе.
Сведения письменных источников о памятнике довольно разнообразны, хотя и во многом недостоверны. Легендарная история мон-ря Латому изложена в «Диегесисе» Игнатия, игум. фессалоникского мон-ря Акапниу (ок. XI в.; Varia sacra graeca: Сб. греч. неизд. богосл. текстов IV-XV вв. / Ред.: А. Пападопулос-Керамевс. СПб., 1909. С. 102-103; Grumel. 1930). Согласно «Диегесису», церковь была построена в правление гонителя христиан имп. Максимиана Галерия (293-311). Его дочь Феодора (по др. источникам неизвестна) уверовала во Христа, тайно приняла крещение и попросила отца построить для нее на месте О. Д. дворец и термы, втайне намереваясь устроить в термах церковь. В отсутствие Галерия, уехавшего на войну с сарматами, Феодора перестроила термы в храм и пригласила художника, чтобы тот изобразил в апсиде церкви Богородицу. Однако о желании Феодоры видеть в храме образ Марии художник узнал лишь на следующий день, когда уже почти закончил выкладывать мозаику с др. образом - юного Христа на небесах с предстоящими Ему пророками. Увидев столь прекрасную картину, Феодора разрешила оставить мозаику неизменной. Позднее, чтобы не допустить осквернения изображения, Феодора приказала скрыть его за занавесом из воловьей кожи и затем за кирпичной стенкой. Также, согласно «Диегесису», впосл. здесь хранились реликвии прор. Захарии, был образован мон-рь. При визант. имп. Льве V (813-820) некоему мон. Сенуфию в егип. Нитрии явился Христос, Который повелел ему отправиться в мон-рь Латому в Фессалонике, где скрыто изображение Его Второго пришествия. Прибыв в Латому, Сенуфий долго и безуспешно искал этот образ, но однажды, когда он молился в храме, произошло землетрясение, и стенка, скрывавшая образ, обрушилась. Это событие позднее получило известность как Латомское чудо. Кратко описав эту мозаику, автор «Диегесиса» привел тексты 2 надписей, расположенных на ее нижнем обрамлении и на свитке, к-рый Христос держал в левой руке (см. ниже). Эти тексты почти дословно совпадают с теми, что прочли реставраторы, раскрывшие мозаику О. Д. в 1927 г.
На основании археологических данных постройку церкви датируют кон. V - нач. VI в. Время основания мон-ря и его посвящение не определены. Нек-рые совр. исследователи считают, что Христу Спасителю храм был посвящен после чудесного появления мозаики мон. Сенуфию. Достоверно известно, что мон-рь существовал в 1-й пол. IX в., когда в нем подвизался св. Иосиф Песнописец (BHG, N 945). Между 1277 и 1282 гг., согласно хрисовулу визант. имп. Михаила VIII Палеолога, мон-рь и все его имущество были переданы племяннику императора - мон. Иоасафу Комнину Малиассену (мирское имя Николай); обитель оказалась в подчинении мон-рей Богородицы Макринитиссы и св. Иоанна Крестителя в Неа-Петра в Фессалии, к-рые тоже находились в ведении мон. Иоасафа (RegImp, N 2012).
После захвата в 1430 г. Фессалоники турками мон-рь был закрыт. Вероятно, в XVI в. церковь была обращена в мечеть, известную под названиями Мурат-джами, Сулука и Карамедим-джами. Название Сулука («водное место») связано с находившейся рядом с храмом визант. цистерной. Правосл. богослужение в храме возобновлено в 1921 г., после того как тур. население покинуло Фессалонику. В авг. 1927 г. в ходе реставрационных работ в конхе апсиды была раскрыта древняя мозаика, которая привлекла большое внимание исследователей и позволила определить храм как кафоликон мон-ря Латому.
Первоначально храм представлял собой небольшое однокупольное, квадратное в плане сооружение с выделенным объемом апсиды на востоке. Расположенная неподалеку от храма цистерна для воды (V-VI вв.) позволяет предположить, что церковь была построена на месте древней купели, к-рая повлияла на ее конструкцию. Внутреннее пространство наоса имело форму вписанного креста. Средокрестие перекрыто простым полукупольным сводом без окон на квадратном основании. А. Ксиногопулос, начинавший реставрацию храма в 1921 г., предположил, что центральное пространство могло первоначально представлять квадратный в основании купол, крытый деревянными балками. Рукава креста завершались полуциркульными сводами, а 4 угловых компартимента (часовни) - низкими крещатыми (или купольными) сводами. В верхнем ярусе северной, зап. и вост. стен храма были расположены двойные арочные окна, разделенные посередине изящными колонками. Сохранились лишь освещающее алтарь центральное двойное окно (разделено на 2 части колонкой, характерной для архитектуры ранневизант. периода, ее кубообразная капитель покрыта орнаментом в виде вписанных в круг крестов и растительных побегов) и 2 простых окна - жертвенника и диаконника; остальные окна заложены. В XII в. храм был перестроен. Тройная аркада, оформлявшая западный вход в храм, заменена простой аркой с пилястрами. В храме была установлена новая низкая алтарная преграда. В период турецкого владычества церковь утратила нартекс, вход был устроен с юж. стороны. В результате раскопок удалось обнаружить еще 2 разделительные колонки окон древнего храма, аналогичные колонке алтарного окна, а также 2 фрагмента колонок алтарной преграды. Последние украшены побегами изысканной формы с листьями аканта и со сдвоенными перехватами у их оснований.
Видимо, вскоре после строительства храм украсили мозаиками и фресками (фрески с орнаментальными мотивами). Они были созданы на средства неизвестной женщины, упомянутой в надписи на нижнем обрамлении мозаики в конхе апсиды: «Источник животворящий, приемлющий, питающий души верующих, этот честнейший дом я с молитвами сумела наполнить. Такова молитва женщины, чье имя Бог знает». Эта мозаика в конхе апсиды играет центральную роль в декорации храма. На ней изображено теофаническое видение. В центре в сияющей мандорле славы представлен юный Христос, восседающий на радуге, которая символизирует небесный свод. Его десница поднята в ораторском жесте, в левой руке - развернутый свиток с надписью: «Вот Бог наш; на Него мы надеялись и от Него нам возвещено спасение наше, что дарует Он покой дому сему». С 4 сторон от мандорлы - тетраморф. Из-под ног Христа вытекают 4 райские реки: Фисон, Гихон (Геон), Тигр и Евфрат, несущие свои воды к р. Ховар (или Иордан), изображенной внизу. Фигура в нижней части мозаики, чуть левее центра, выполненная в технике гризайли и, видимо, является персонификацией реки. По углам представлены 2 фигуры; чаще всего их отождествляют с пророками Иезекиилем (слева) и Аввакумом (справа) (эти имена называл игум. Игнатий). Однако совр. исследователями были предложены др. интерпретации фигур: Иезекииль и Исаия, Иезекииль и Захария, Иезекииль и Иоанн Богослов, апостолы Петр и Павел. Композиции на тему Второго пришествия Иисуса Христа и Спасения человечества часто можно видеть в апсидах храмов ранневизант. времени в Риме, Равенне, Паренцо. Сцена в мозаике О. Д. лишь частично совпадает с ними по составу мотивов (Христос во славе, тетраморф, 4 райские реки), но в целом не имеет аналогов среди сохранившихся памятников. Ее отличительной чертой является наличие образов пророков, которые предстают как провозвестники Христа и как свидетели Теофании. В стиле мозаики получили наиболее яркое воплощение традиции позднерим. искусства с его интересом к передаче пространства и световоздушной среды, к пейзажным мотивам с обилием оттенков и нюансов, богатством колорита. По художественным качествам, особой живописности и тонкости исполнения мозаики О. Д. сопоставимы с наиболее ранними мозаиками в базилике вмч. Димитрия в Фессалонике.
В 1972-1975 гг. на юж. своде были раскрыты фрески XII в. Сохранились небольшие фрагменты сцен «Сретение» и «Преображение» и над ними - «Рождество» и «Крещение». Художник использовал лаконичные иконографические схемы, получившие распространение в визант. искусстве X - 3-й четв. XII в., стремился придать сценам внутреннее равновесие. Чтобы повысить выразительность образов, классических в своей основе, он немного удлинил пропорции фигур, сделал их чуть более гибкими и подвижными, складки одежд проработал белильными мазками, придав им взволнованный, почти взвихренный характер. Яркий колорит фресок построен на сочетании насыщенных цветов, прежде всего кармина и зеленовато-синего. Одни исследователи отнесли эти росписи к 3-й четв. XII в. (Τσικαρίδας. 1986. Σ. 157-174, 191-195) и связали с работой местных мастеров, другие - к кон. XII в. и отметили их высочайшее художественное качество, присущее прежде всего произведениям столичных художников (Skawran. 1982. P. 104-112).
В кон. XIII - нач. XIV в. мон-рь поновляли на средства мон. Иоасафа Комнина Малиассена и его семьи; создавали новые росписи храма, от к-рых сохранилось неск. фрагментов на вост. стене у сев. свода. Среди них - «Вход Господень в Иерусалим», «Моление о чаше» и «Богоматерь Страстная». Правильные пропорции, плавные моделировки, спокойные и мягкие образы позволяют связать это искусство с началом эпохи Палеологовского ренессанса.